Централизованная библиотечная система города Витебска

Проекты

кнопка почетные граждане 1

кнопка нв сайт гордость и слава витебска

ги5

ВМ
сценарии 1

наши издания

Храмы Витебска

Наши партнеры

logo

 

КнопкаГодКачества

фпб кнопка

кнопка профдоход

 

1_витьбичи.png

work work work work 001271 4e2e1fe59592de8f87696061fb03ac39 Телеграм

 

Поиск по сайту

Яндекс.Метрика

Имя Клавдии Денисовны Вилор, человека легендарной судьбы, открыл нам писатель Даниил Гранин. Его документальная повесть «Клавдия Вилор», удостоенная Государственной премии СССР, до сих пор продолжает волновать читателей своей потрясающей правдой. Муки ада, которые вынесла раненная в бою под Сталинградом и попавшая в гитлеровский плен женщина, героиня повести, потрясли своими страшными подробностями.


 Вилор

А спустя год после публикации повести сама Клавдия Денисовна, несмотря на недуги, приехала в Ставрополь, встретилась с родственниками, друзьями, молодежью города, была желанной гостьей краеведческого музея. Несколько дней подряд жители города общались не с хрестоматийной, а живой легендой, преодолевшей неимоверные пытки, неволю, долгое, обидное недоверие и незаслуженное забвение.

Тот, кто знает войну не понаслышке, конечно же, встречал женщин снайперов, пулеметчиц, связистов, разумеется, врачей, медсестер, санитарок. Были летчицы, даже танкисты... Но женщина-политрук? Да еще на переднем крае действующих войск. И что же ее ждало впоследствии, в цепи невероятных обстоятельств и мук, и что проистекало из ее военной должности и звания политрука стрелковой роты, оказавшейся в лапах врага... Делилась сокровенно с маститым писателем-фронтовиком Даниилом Граниным там, в Ленинграде и пригородном Петродворце, где нашла поздний причал в кругу родных людей. Рассказывала обо всем, что далеко выходило за пределы официальной биографической правки.
   

Клавдия Денисовна, в девичестве Бурим, родилась 24 декабря 1909 года в селе Дивном Ставропольской губернии в большой многодетной семье. Росла единственной девочкой среди одиннадцати братьев. В конце 1920-х годов, выходя замуж за Леонида Михайловича Покровского, не захотела носить его фамилию и придумала себе псевдоним – Вилор («Владимир Ильич Ленин Организатор Революции»). С этой фамилией она и прошла весь свой жизненный путь.

До начала Великой Отечественной войны Клавдия Денисовна работала учителем, а затем лектором Ростовского горкома. Добилась, чтобы ее взяли в армию. После окончания курсов усовершенствования политсостава ей присвоили звание политрука и направили в Краснодар, где тогда располагалось Винницкое военно-пехотное училище. Клавдия Денисовна преподавала социально-экономические дисциплины.

 

Летом 1942 года училище в полном составе было направлено на фронт. Клавдия Денисовна, назначенная политруком 5-й роты второго батальона, поехала вместе со своими курсантами. Два месяца она участвовала в боях, защищая подступы к Сталинграду. Она ходила в разведку, стреляла, бросала гранаты, она рыла окопы вместе со своими курсантами, а теперь бойцами, налаживала связь, она делала все то, что делали солдаты и командиры рот и взводов на всех фронтах, от ленинградских болот до Кавказских гор. С одной лишь особенностью: она была женщина. Женщин на войне было много, но женщина-политрук явление очень редкое.
   

22 августа 1942 года во время тяжелого боя у совхоза «Приволжский» в 35 километрах от Сталинграда раненная в обе ноги разрывными пулями женщина была взята в плен. Все самое главное только начиналось, Клаве в бою простреливают обе ноги, она не может идти, ее товарищи помогают ей, но все они попадают в плен к фашистам. Кто-то проговорился, а может нашелся предатель, фашисты узнали, что она политрук. Женщина-комиссар, для немцев это была как красная тряпка для быка, ее показывали как диковинку. Превозмогая страдания, еле стояла перед гитлеровцами в кровавых бинтах, порванной одежде, босая, избитая.

Клавдия Денисовна позже вспоминала: «Всю ночь... я мечтала об одном, чтобы упала бомба и убила меня, только не оставаться в ужасном плену...» Ее, как диковинку – «женщину-комиссара», возили из одного лагеря в другой: село Плодовитое, штаб возле города Котельниково, лагерь у озера Цаца, Цимлянский лагерь, лагерь под городом Сталино, в городе Шахты... В Котельниково долго били, и исключительно в живот, отбили почки. В Цимлянском лагере били палкой, на конце которой был гвоздь. Везли на машинах, гнали пешком. И всюду кричали, издевались и били. Семь одинаковых и непохожих друг на друга лагерей... ее пытали, добиваясь сотрудничества и выступления по немецкому радио. В январе 1943 года ей чудом удалось бежать, и несколько месяцев она скиталась по хуторам. После выхода к советским войскам вновь отправилась на фронт.

   

Демобилизовавшись по состоянию здоровья в 1944 году, вернулась в город Ставрополь, работала заведующей специальным детским домом. Среди многочисленных наград Клавдии Денисовны Вилор были ордена Октябрьской Революции и Отечественной войны I степени; медали «За боевые заслуги», «За доблестный труд в Отечественной войне», «За оборону Сталинграда», «За отвагу». Из-за полученных увечий женщина была признана инвалидом II группы. В мирное время на общественных началах она активно занималась патриотической работой.

     

Из повести Д.Гранина «Клавдия Вилор»: «- Кто ты? - Я - комиссар Вилор!...Ее ударили в лицо. И прекрасно. Это была первая победа. Пусть все видят. Здоровые немецкие офицеры бьют пленную, бьют женщину израненную, еле стоящую на простреленных ногах...» Что испытала она дальше, на краю шурфа, ожидая, когда ее – живую или мертвую – столкнут на дно затопленной шахты? Потом мучители приказали одеться, чтобы снова и снова истязать. Били, плевали в лицо, совали сигарету в зубы, фотографировали. Не сломленную, ее бросали в камеру-одиночку, куда не раз приводили заезжих немецких офицеров поглазеть на редкий экземпляр, который в открытую называет себя: «Я – комиссар Вилор!» Но все же, измученная пытками, приговоренная к расстрелу, она избежала смерти. С помощью местных жителей ей удалось вырваться на волю. Поистине десятки невыдуманных, как сейчас говорят, детективных сюжетов: семь долгих месяцев опасностей, лишений, окольных трудных дорог по донецким степям – туда, где линия огня, туда, где наши...

...Босая, голодная возникала она внезапно на пороге хаты, приведенная кем-нибудь, а чаще одна, неулыбчивая, со строгим иконописно-темным лицом исчезала на заре, в туманном холодке, в дорожной пыли или снежной волчьей ночи. В памяти на годы оставался ее след, покрывался легендой».
   

Из статьи В.Госданкера в газете "Ставропольская правда", 14.10.2003 года: «Откуда в ней все это? Наверное, от родителей из ставропольского степного села Дивного, где в многодетной трудовой семье Клава была аж тринадцатым ребенком. Хватила лиха в детстве, когда маму за сочувствие большевикам белогвардейцы через все село вели на расправу, а на шею повесили доску с надписью «Красная саранча»... В 1924-м вступила в комсомол. Первая ячейка в Дивном, куда вошли ее братья Николай, Федор, Илья и Костя, собиралась в их доме. Разве могла она, выросшая в такой семье, не уйти добровольно на фронт? Все это перебирала она в памяти там, в тюрьмах и концлагерях, а спустя годы – в откровенных, без оглядки, рассказах маститому писателю и музейным работникам. Как после комсомольских собраний сразу не расходились, а пели. В эти минуты воспоминаний её живые глаза – глаза пожилой женщины, инвалида Великой Отечественной войны I группы, светились каким-то озорным блеском... Тогда повсюду звучали «Кирпичики», потом «Орленок», «Каховка», «Дан приказ ему на Запад». Клавдия Денисовна заочно окончила историко-географический факультет Ростовского университета, была корреспондентом краснофлотской газеты в Севастополе, лектором-пропагандистом Ставропольского горкома партии.
   

Среди боли, унижений, бед человек находит для себя какой-то просвет, для Вилор таким просветом в черной действительности стала песня. Песня в плену стала одним из способов протеста, когда она запевала, то ее поддерживали и другие военнопленные. И еще об одном она думала больше всего: «Ей больше всего на свете хотелось, чтобы ее дочь и родные знали, что она погибла как честный человек, никого не выдав, не дав согласия служить фашистам. Она относилась к себе уже как к человеку неживому, как к расстрелянному. Ее будущее заключалось лишь в возможности как-то передать вот эту последнюю весть. Ее интересовало только одно – честь, собственная честь. Она хотела оставить эту честь, которую она хранила из последних сил, ради которой она терпела все муки, – оставить эту честь дочери и чтобы дочь узнала...

Есть старое выражение: «Жизнь – Родине, а честь – никому... Потом, много позже, она дойдет и до другого понятия своей чести, когда самым высшим будет не забота о том, чтобы узнали другие, а забота о своем собственном суде над собой, – перед самой собой ни в чем не погрешить, ни в чем не отступиться!»

Никакие слова не могут передать истинного состояния политрука Вилор, допросы становились изощреннее, на теле не было живого места, она все больше задумывалась о побеге. И она его совершила и добралась до линии фронта. Да это уже другая сторона войны, прифронтовые села, захваченные фашистами, где ей встречались разные люди, но большинство из них «настоящие».

   

Война и особенно плен перевернули все: личную жизнь, судьбу семьи, детей. Горько и обидно было сознавать, как многие, увы, многие ставили ей в вину пребывание в фашистской неволе, оправдывали исключение из партии, которой она служила безоглядно и сполна. Но, к счастью, нашлись живые свидетели, десятки жителей оккупированных районов, фронтовики, подтвердившие ее стойкость и верность. Протянул ей руку, поддержал в трудную минуту, остался с ней до конца жизни восхитительный человек Леонид Николаевич Покровский, фронтовик, полковник, кавалер орденов Ленина, Красного Знамени, Суворова, Александра Невского.

Честное слово, все это, по-моему, в высшей степени трогательно, как и сам факт, что в первые послевоенные годы она заведовала Ставропольским детским домом. Вспоминала: «В феврале 1944 года меня комиссовали из армии инвалидом войны, как говорится, по чистой. Но я не сдавалась, уговорила городское начальство дать мне хоть какое-нибудь дело». Ничего себе «хоть какое-нибудь»! Нелегко приходилось: дети войны, обездоленные, измученные, почти 600 маленьких сердец, судеб...

Надо сказать, что ставропольцы ничего для них не жалели. Где они теперь, ее питомцы, познавшие трагедию войны? Известно, что 150(!) детей были усыновлены жителями города, многих приняли в Ставропольское суворовское училище. Разлетелись по всей стране: врачи, рабочие, инженеры, журналисты. Переписывались с ней, радовали сердце.

 

Как хочется, чтобы в нынешнем нередко безоглядном порыве развенчания ошибок и заблуждений, а что еще хуже – снисходительной иронии по отношению к нашему нелегкому прошлому, не ушли в небытие святые и честные порывы старших поколений. На фоне повседневных примеров пошлости и будничной посредственности жизнь и подвиг Клавдии Вилор делают нашу память по-особому чистой и просветленной. И как тут не согласиться с Даниилом Граниным: «...Каждое поколение имеет свои изъяны. Но стойкости мы учились у них. И мужеству, и убежденности... Что-то завидное, цельное, что нынче, спустя десятилетия, стало виднее. Это были люди, не знавшие сомнения, и, может быть, именно эти качества, вместе взятые, помогли нам, и молодым, и старым, довести войну до победы. Как бы повели себя мы, современное поколение, окажись в такой ситуации, сказать сложно, но верю, что мы так же сильны духом, и это передалось нам с генами от наших героических предков». 

gerb   flag

Вход на сайт

Переключение языков

  • Русский язык
  • Беларуская мова

.jpg

Льготы 1

Социальные группы

VK
FB

uni.png

vit.png