В июле 1944-го у деревни Шеметово в 20-ти километрах от Минска ушла в вечность Татьяна Барамзина, которая могла бы скрыться в лесу, спасая свою жизнь, но защищала раненых однополчан до последнего патрона.
Родилась Татьяна в 19 декабря 1919 года в Удмуртии — в городе Глазове. В большой семье росла — шестеро детей (Таня - пятая). Нужда не просто стучалась в двери маленького деревянного дома, а имела здесь постоянную прописку и держала себя хозяйкой. Танечка с детства росла упорной и очень трудолюбивой. Именно она, будучи почти младшей, каждое лето водила братьев и сестёр на сбор лекарственных трав и грибов. Ребята пытались помочь матери, как могли. Освоили рыболовство, ловили раков. Танечка очень быстро и на всю жизнь полюбила чтение. Хорошо училась, окончила педагогическое училище (экстерном), стала работать в сельских школах (с 1937 по 1940 годы). Затем уехала в Пермь, поступила в пединститут на географический факультет. А чтобы помогать семье, одновременно начала работать в детском саду.
Танечка не говорила, что она педагог по призванию, но дети её очень любили, обожали играть и просто разговаривать. Забегая вперёд, скажу, что даже на фронте Танечка получала письма от заведующей детским садом, а в конвертах всегда находила ещё и детские рисунки, выполненные специально для неё. Она отвечала на эти письма, ребятишкам писала сказки, интересные истории. Старалась отвлекать от войны. Лишь однажды Танечка отправила в детский сад очень серьёзное письмо и вложила открытку с портретом Зои Космодемьянской — подвиг девушки потряс Таню. Но вернёмся назад...
Началась Великая Отечественная война. Таня могла остаться в Перми, продолжать работать в садике, куда привозили эвакуированных ребятишек. Но она твёрдо решила ехать на фронт. Пришлось переквалифицироваться: девушка окончила курсы медсестёр. В последний раз побывав в садике, Танечка расплакалась. Она не говорила своим птенцам о скором расставании, но это чувствовалось буквально во всём. Дети окружили её, попросили сказку. Танечка прежде была мастерица рассказывать, а теперь не смогла. Остановилась на полуслове и пообещала: «После войны доскажу...».
На фронте солдат Барамзина — с лета 1943 года. Для наших бойцов Танечка стала не только медсестрой, а родным человеком. Не будет преувеличением сказать, что она переживала за каждого раненого, часто выступала донором. В свободные минуты стирала и чинила одежду солдат, могла и постричь не хуже любого парикмахера.
Она хотела сделать для нашей Победы как можно больше, окончила Центральную женскую школу снайперов и была зачислена в 3-й стрелковый батальон 252-го стрелкового полка. Личный счёт Танечки — двадцать фашистов (есть данные — 36 и 16), она открыла его ранним утром у села Дрибино, в Белоруссии (в тот день убила двоих гитлеровцев). Вот как вспоминал о Тане однополчанин Александр Соломатин, комвзвода по снабжению: «В апреле 1943 года в нашем батальоне появился новый снайпер — девушка. Невысокого роста, улыбчивая. Полюбили мы её сразу: за требовательность к себе и к товарищам, за то, что до всего ей было дело. Случалось так, что и повара отчитает за невкусный борщ и кашу, однажды сама встала к котелку и показала, как варить надо, чтобы вкуснее получилось. И неряшливого солдата так пристыдит и на смех поднимет, что тот навсегда запомнит случай с грязной гимнастёркой или оторванной пуговицей...» Был случай — в один день уложила пятерых фашистов на плоту. Троих — сразу, а двое успели прыгнуть в воду, но от пули это их не спасло.
Тот день стал для Тани большой радостью и одновременно — болью. Случилось кровоизлияние, затем ещё одно. Быть снайпером она больше не могла. Танечку отправляли в госпиталь — однополчане боялись, что девушка совсем ослепнет. Но она отказалась — мол, подлечусь после войны, а пока буду медсестрой. Заодно освоила и дело связистки. Однажды, приводя в порядок повреждённую линию, Танечка продвинулась довольно далеко от своих и заметила двух немцев. Ползком добралась до командного пункта, подняла бойцов на ноги и повела за собой. В перестрелке погиб комбат (фашистов оказалось больше). И тогда вчерашняя воспитательница детского сада встала в полный рост, крикнула: «За мной, вперёд!» - и бросилась на врага.
23 и 24 июня 1944 года — канун наступательной операции наших войск в Белоруссии. Таня отвечала за связь командных пунктов полка и батальона. Но местность была такая, что связь без конца давала сбои. За один только день Танечка 14 раз исправляла неполадки. То по-пластунски, то на коленях, то бегом перемещалась. Сколько же километров намотала... 5 июля 1944 года шёл тяжёлый бой близ села Пекалино (по некоторым источникам — у села Шеметово, что в нескольких километрах от Пекалино) — во время марша к узлу дорог батальон в тылу врага столкнулся с фашистами, силы которых во много раз превосходили. Надо было держаться до прибытия основных сил (бой будет длиться в течение девяти часов). Раненых много, очень. Таня во время сражения оказывала помощь. Тех, кто уже не мог передвигаться, оттаскивала в блиндаж, который находился на краю нашей позиции.
И случилось так, что этот блиндаж отрезали фашисты. С кем они собрались сражаться — с теми, кто лежал без сознания? С девушкой, единственной защитницей раненых? Ну что же... Она схватила автомат и стала отстреливаться. Завязался бой — отчаянный, обречённый, слишком неравный. Но всё-таки Танечка уложила больше двадцати гитлеровцев! Она оказалась сильнее двух десятков взрослых мужчин. У неё кончились патроны, затем и гранаты. В блиндаж ворвались враги. И кого они увидели? Вчерашнюю студентку, медсестру, связистку, снайпера, учителя, воспитателя. Не маму по возрасту, но мать по сути. У них не было времени, ведь шёл бой. Но свою месть изверги уже остановить не могли...
Однополчанин Тани Александр Соломатин так потом описывал бой: «Примерно в 4—5 часов утра показались немецкие части, состоящие из танков, самоходных орудий, бронемашин, транспортеров. Пехота была вся на танках и других машинах. Как видно, немцы не замечали расположения нашего десанта. Пропустив их на ширину нашего расположения, по ним был дан сокрушительный огонь со всех видов оружия. Часть их танков, самоходок заполыхали огнем, пехота была спущена и приняла боевой порядок. Некоторые боевые машины развернулись и двинулись с пехотой на наше расположение, стреляя на ходу, но ни одному танку подойти не удалось, они были подбиты. Задние их части также приняли боевой порядок и прямой наводкой били по нашим огневым точкам. Пушки наши были подбиты, расчеты выбыли из строя, были убитые и раненые, также подбиты и пулеметные точки. Их пехота лезла на остатки нашего расположения, но мы по возможности отбивали атаки...»
События того дня описал и бывший комсорг 3-го стрелкового батальона 252-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии лейтенант Илья Касимов: «Враг, сосредоточив большое количество живой силы, пошел в атаку, ведя огонь на ходу с целью не только прорваться, но и окружить наш десант. Группа фашистов на правом фланге атаковала медпункт, где находилась Таня Барамзина с тяжелоранеными. С автоматом в руках она отражала атаку. Вместе с ней отстреливались и тяжелораненые. Таня крикнула всем раненым,чтобы они уходили в глубь леса, а кто не может, отползли и укрылись в блиндаже. [...] Силы были неравные, и кончились патроны, фашистам удалось захватить Танин блиндаж... На подступах к нему лежали десятки фашистских трупов. В 5—6 метрах перед блиндажом лежало очень много и наших убитых. Мы осмотрели почти всех, чтобы узнать, кто был среди мертвых. Каждому Татьяна сделала перевязку. Когда осмотрели лица, почти у всех увидели на голове по 2—3 пулевые пробоины. Узнать человека было невозможно. С левой стороны первой лежала Татьяна, в голове была большая пробоина с обгорелыми краями — стреляли в упор с близкого расстояния, ее груди были вырезаны, глаза выколоты, ниже грудной части в живот был воткнут штык, он проходил через живот в землю, винтовка стояла вертикально прикладом вверх. Она была вся в крови. Узнали ее по обмундированию, по волосам, и вообще, я ее знал очень хорошо. Мы собрали все плащ-палатки, сколько было в медпункте, вытащили винтовку, воткнутую в живот Татьяны, и накрыли тела всех зверски убитых фашистами. Сами пошли искать свой 252-й стрелковый полк. [...] От 3-го саперного батальона и противотанкового истребительного артиллерийского дивизиона, участвовавших в десантной операции (600—650 человек), в живых осталось очень мало».
Научный сотрудник Глазовского краеведческого музея Глеб Кочин поясняет, что и сейчас большая часть рассказов о гибели Татьяны основана на информации наградного листа от 18 июля 1944 года о присвоении ей звания Героя Советского Союза. Но, по словам очевидцев, озверевшие фашисты просто вытащили из землянки раненую, еле державшуюся на ногах Таню и прямо у входа били ее прикладами и штыками. Судя по показаниям свидетелей и обстоятельствам боя, у гитлеровцев не было времени на пытки. Спасая себя, они просто выместили всю свою звериную злобу на девушке.
«Главный смысл подвига девушки — в ее героическом самопожертвовании, — говорит Глеб Александрович. — У Тани была возможность уйти через рожь вместе с остатками десанта в лес и тем спасти свою жизнь. Но она не смогла оставить своих раненых и наблюдать издалека, как убивают ее беспомощных однополчан. И, забыв о себе, оставалась в землянке до конца, отстреливаясь до последнего патрона, отбиваясь до последней гранаты...»
На основании архивных документов и свидетельств очевидцев музей установил: Таня была похоронена в братской могиле в деревне Волма Петровичского сельсовета Смолевичского района.
В июне 1963 года ее останки перенесли в братскую могилу у перекрестка дорог деревни Калита того же сельсовета, где еще в 1951 году был установлен памятник. Вместе с девушкой там покоятся более ста партизан и солдат, погибших в июле 1944 года. Среди них еще один Герой Советского Союза — Акперов Газанфар Гулам-оглы. Именем Татьяны названы улицы в Минске, Глазове, Ижевске, Перми, Подольске.